Лицо в зеркале - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Если глаз в яблоке — символ порчи, то он мог представлять собой эго звезды внутри прекрасной оболочки.

Возможно, кукольный глаз означалне порчу, а обратную сторону славы. Знаменитости калибра Ченнинга редко удавалось реализовать право на уединение, таких, как он, отслеживали всегда и везде. Глаз в яблоке мог символизировать глаз охотника: мол, наблюдаю постоянно, выжидаю удобный момент.

Чушь. Дерьмовый анализ. Попытки обдумать сложившуюся ситуацию, благо погода располагала к размышлениям, результата не давали. Выводы больно уж очевидные, а потому, скорее всего, бесполезные.

Этан вновь повторил вымоченные яблочным соком слова: «ГЛАЗ В ЯБЛОКЕ? НАБЛЮДАЮЩИЙ ЧЕРВЬ? ЧЕРВЬ ПЕРВОРОДНОГО ГРЕХА? ЕСТЬ ЛИ У СЛОВ ДРУГОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, КРОМЕ КАК ЗАПУТЫВАТЬ?»

Не зная, что с этим делать, он только порадовался, когда в начале одиннадцатого телефонный звонок вернул его от окон к столу.

Лаура Мунвс, давняя подруга по ДПЛА, пробивала для него один номерной знак. Работала она в отделении информационного обеспечения. За последний год он только раз воспользовался их хорошими; отношениями.

— Нашла твоего извращенца, — доложила Лаура.

— Предполагаемого извращенца, — уточнил Этан.

— «Хонда» — трехлетка зарегистрирована на Рольфа Германа Райнерда в Западном Голливуде, — она дала ему адрес.

— Какие же родители могли назвать своего ребенка Рольфом?

Насчет имен Лаура знала все.

— Не такое уж плохое имя. Между прочим, самое оно для мальчика. На старогерманском означает «знаменитый волк». А Этан, понятное дело, означает «постоянный, уверенный».

Два года тому назад они встречались. Для Лауры Этан не стал ни постоянным, ни уверенным. А ей как раз хотелось и постоянства, и уверенности в будущем. Но он оказался слишком занятым, чтобы дать ей желаемое. Или слишком глупым.

— Посмотрела его по ориентировкам. Нигде не проходит. В регистрационном бланке указано: «Волосы каштановые, глаза голубые». Пол мужской. Мне нравится пол мужской. Мне определенно не хватает мужского пола. Рост шесть футов один дюйм, вес сто восемьдесят фунтов. Дата рождения — 6 июня тысяча девятьсот семьдесят второго, то есть ему тридцать один год.

Этан все записал в блокнот.

— Спасибо, Лаура. За мной должок.

— Тогда скажи… у него большая штучка?

— Разве в регистрационном бланке этого нет?

— Я не про штучку Рольфа. Меня интересует штучка Манхейма. Достает до лодыжек или только до колен?

— Я никогда не видел его штучку, но вроде бы она не мешает ему ходить.

— Пирожок, может, ты нас как-нибудь познакомишь?

Этан так и не узнал, с чего она звала его Пирожком.

— Ты найдешь его страшным занудой, Лаура, и это снятая правда.

— С таким красавчиком разговоры и не нужны. Я затолкаю ему в рот тряпку, заклею губы пластырем, и мы отправимся в рай.

— Вообще-то моя работа и состоит в том, чтобы не подпускать к нему таких, как ты.

— Фамилия Трумэн образована из двух староанглийских слов, — ответила Лаура. — Она означает «стойкий, верный, заслуживающий доверия, постоянный».

— Ты не добьешься свидания с Лицом, играя на моем чувстве вины. А кроме того, когда я не был верным и заслуживающим доверия?

— Пирожок, два определения из четырех не доказывают, что ты заслуживаешь своей фамилии.

— Ты была слишком хороша для меня, Лаура. Ты готова дать гораздо больше того, чем может оценить такой олух, как я.

— Хотела бы я заглянуть в твое досье. Должно быть, там отмечены твои заслуги в подхалимаже. Уж не знаю, удастся ли кому сравниться с тобой.

— Если ты закончила с моим послужным списком, у меня есть вопрос… Рольф. Знаменитый волк. Как волк может стать знаменитым?

— Полагаю, задрав множество овец.

***

К тому времени, когда Этан закончил разговор с Лаурой, вновь зарядил мелкий дождь. В отсутствие ветра крохотные капельки нежно целовали толстые стекла.

С помощью пульта дистанционного управления Этан включил сначала телевизор, потом видеомагнитофон. Кассета в нем стояла. Он отсмотрел ее уже шесть раз.

На территории поместья работали восемьдесят шесть камер наружного наблюдения. Каждая дверь и окно, все пространство и подходы к поместью держались на контроле и фиксировались.

Только северная стена поместья граничила с общественной собственностью. За этим достаточно длинным участком стены, включая ворота, наблюдали камеры, установленные на деревьях по другую сторону дороги. Земля там тоже принадлежала Ченнингу Манхейму.

Если кто и проявил бы интерес к системе наблюдения и сигнализации, установленной на северной стене, механизму действия ворот, процедуре опознания гостя, ему не удалось бы заметить камеры наблюдения ни на деревьях, кроны которых нависали над стеной, ни на тех, что росли на противоположной стороне дороги. Он предположил бы, что все технические средства находятся лишь на территории поместья.

Тем не менее этот незваный гость попал бы в поле зрения таких камер, которые контролировали всю узкую, всего в две полосы, дорогу, проходящую вдоль северной стены и лишенную как пешеходной дорожки, так и уличных фонарей. Камеры эти обеспечивали и мгновенное увеличение, которое позволяло зафиксировать незваного гостя крупным планом, если бы он перешел от простого наблюдения за поместьем к какому-то криминальному действу.

Работали камеры двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. В комнате охраны в домике смотрителя и еще в нескольких местах в особняке имелась возможность вызвать на экран монитора картинку любой из камер. Для этого требовалось лишь знание электронного пароля.